В июле 2017 года в России на теплоходе, следующем из Москвы в Санкт-Петербург, впервые в России пройдет крупная международная конференция по окислительно-восстановительной биологии EMBO Conference on Redox Biology, участником которой станет первооткрыватель структуры ДНК Джеймс Уотсон. Редакторы портала будут освещать эту конференцию прямо на корабле, а в преддверии конференции мы взяли интервью о том, как появилась ее идея и кто будет участником у организатора конференции, профессора РАН Всеволода Белоусова.
Всеволод, ты занимаешься самыми разными темами: вот только недавно вы опубликовали новый метод управления нейронами, термогенетику. Но конференция будет по редокс-биологии. Почему именно эта тема? Почему конференция в России?
Редокс-биологией я начал заниматься раньше других направлений, в этой теме я достаточно давно, и уже вписан в некий мировой контекст, в мире меня знают именно как специалиста в этой области. Мы делаем технологии, всякие генетически кодируемые флуоресцентные сенсоры на основе цветных белков, которые используются учеными, работающими именно в редокс-биологии.
По этой тематике в мире есть несколько конференций. В основном – это Гордоновские форумы в области редокс-биологии. Они посвящены тиоловому сигналингу, НАДФ-Н оксидазам, кислородным радикалам… Это престижные конференции на 150-200 человек, так сказать «ядро» этой области. Мы на эти конференции постоянно ездим, там все друг друга знают. Это люди, которые рецензируют твои статьи, статьи которых рецензируешь ты, твои друзья-конкуренты-собутыльники (смеется). И меня уже очень много лет все это сообщество просило сделать конференцию в России.
С одной стороны, всем интересна Россия, все хотят посмотреть нашу страну, а, с другой стороны, их удивляет, почему в России почти нет крупных конференций вообще. Ну, по крайней мере в области молекулярной биологии.
Так вот, я всегда отвечал этим просящим: «не хочу, не могу, не буду – не моё это, организовать конференции». Но у меня есть друг, Йорис Мессенс из Бельгии, он любит конференции организовывать. И каким-то из конференционных вечеров он обещал мне помочь. Я подумал: раз такой профи, как Мессенс будет помогать, будет легко. Только потом я понял, что Йорис – в Бельгии, а я – в России, и основную работу придется делать мне.
Так что мы впряглись в это дело и назвали это Russian Redox Meeting. Сразу появилась идея сделать это на корабле (в прошлом году такая конференция по нейробиологии прошла по маршруту из Санкт-Петербурга в Москву, — прим. ред.). Я уже плавал в 2005 году на таком корабле, который какая-то фирма химическая организовала для конференции русского зарубежья. Мы там тоже делали свой маленький редокс-семинар. Ну и плюс корабль – это отличная «завлекалочка» для зарубежных ученых. При этом мы хотели максимально сохранить формат Гордоновоской конференции – и по длительности докладов, и по составу спикеров, и по количеству людей. Единственное отличие – это то, что «гордоны» узкоспецифичны, а я собрал более широкий спектр участников.
В итоге, это будет просто конференция имени Всеволода Белоусова?
Нет, год назад, когда мы уже сверстали предварительную программу конференции, РФФИ вдруг опубликовал анонс конкурса на финансирование конференции в статусе EMBO-РФФИ. EMBO – это Европейская организация по молекулярной биологии (European Molecular Biology Organization): официальное сообщество и фонд тех, кто работает в этой области. Там было мало времени между анонсом и дедлайном, но у нас все было готово. И мы выиграли этот конкурс – тоже неожиданно для себя. А статус конференции EMBO – это гораздо круче, чем просто RedoxRussia-2017.
А кого из мировых научных звезд мы ждем?
Ну, конечно, главная звезда – это Джеймс Уотсон. Я давно знал, что он уже много лет интересуется редокс-системами, читает статьи, делает выводы… И решил пригласить его на наш корабль. Сначала передал приглашение через Григория Ениколопова, который знает его хорошо, а потом я и сам написал письмо напрямую – и на удивление, его секретарь ответила мне, что Джеймс Уотсон с удовольствием принимает мое приглашение.
Чтобы достойно принять такого человека, я начал искать отдельные средства. Постучался в разные академические институции – там мне не ответили или отказали. Тогда я обратился в благотворительный фонд Алишера Усманова «Искусство, наука и спорт» с просьбой о поддержке конференции и визита Уотсона – и получил положительный ответ почти мгновенно! Фонд стал партнером конференции, за что я чрезвычайно благодарен Алишеру Бурхановичу.
Узнав о поддержке фонда, Джеймс Уотсон выразил желание не только принять участие в конференции, но и дать две популярные лекции, в Москве и Санкт-Петербурге.
Но ведь, и кроме Уотсона, будет много крупных ученых?
Конечно! Во-первых, профессор медицинской школы Гарварда Вадим Гладышев, который недавно выиграл мегагрант на создание лаборатории в МГУ. Он специалист в селеносодержащих белках, ключевых антиоксидантных составляющих в клетке. С ним как раз мы и познаекомились на корабле в 2005 году, и с тех пор у нас постоянно какие-то совместные проекты. Плюс он – очень большой человек в области старения. Он как раз относится к тем ученым, которые считают, что старение – это не программа, а некое накопление ошибок и неточностей в нашем организме, а программа регулирует скорость этого старения. То есть – скорость старения запрограммирована, само старение не запрограммировано. Когда я попросил его объяснить это на пальцах, он привел метафорой: старение – это река, которая все равно течет. А программа – это уклон реки.
Плюс Вадим – отличный компьютерный биолог, даже не в том смысле, что он сам пишет программы, но он очень точно знает, какие задачи поставить перед суперкомпьютером и какие данные для этого в него закачать.
Во-вторых, в нашей области, в которой работаю я, есть германский ученый Тобиас Дик из Гейдельберга, который делает потрясающие флуоресцентные сенсоры для редокс-процессов. Сейчас он работает в более фундаментальной области, изучает так называемые редокс-переключатели. Она изучает то, как главные участники редокс-процессов, электроны и протоны, перемещаются по клетке от одних ферментов к другим. Фактически, он изучает как активные формы кислорода взаимодействуют с антиоксидантными системами во времени и пространстве. Впрочем, большая часть участников нашей конференции работает с активными формами кислорода. Сейчас он выиграл «продвинутый» грант Европейского исследовательского совета (ERC). Это самый большой грант, который можно получить в Европе, и их получают единицы ученых.
Будет большое количество людей, которые занимаются всякими «омиксными» вещами – геномикой, протеомикой в применении к редокс-биологии. Например, есть методы протеомики, которые позволяет различать окисленные и восстановленные формы цистеина. Вообще, как я говорил, у нас широкая тематика. Поэтому тут будут и «митохондриальные» люди, и «тиоловые», и люди, которые работают с НАДФ-Н-оксидазами.
Как я понимаю, заметная часть программы будет посвящена биологии мозга. Как ты понимаешь, нашему порталу это наиболее интересно.
Ну, я не скажу, что у нас будет реально много спикеров по нейротематике в итоге, потому что, к сожалению, их в редокс-биологии вообще мало. Мы работаем в области терапии инсультов, но до патента, наверное, не стоит докладываться, хотя можем рассказать о «веществе Х» и «веществе Y», но не хочется расстраивать этим людей. Но среди спикеров будет, например, Анатолий Старков, который занимается митохондриальной биологией. Он работает в Корнелльском университете в отделении, которое занимается всякими нейродегенеративными заболеваниями. Я думаю, мы его попросим рассказать об этом. Будет Карстен Бернт, который тоже занимается редокс-нейробиологией, и изучает то, как активные формы кислорода управляют ростом аксонов. Один из докладов будет посвящен молекулярным механизмам тау-патологий. Будут нейроученые, будут – и вы у каждого сможете взять интервью.
С нейробиологией, к сожалению, история такова, что многие десятилетия нейробиологи воспринимали нейроны, как электрические кабели, а мозг — как совокупность кабелей. И только недавно до людей начало доходить, что многие вещи – например, сон и соноподобные состояния какие-то, исходно не имеют отношения к электрической функции мозга, а имеют метаболическую причину. И вообще, только сейчас нейробиологи начинают понимать, что нейрон – это в первую очередь, клетка, а во вторую – электрический кабель. Более того, у некоторых примитивных организмов есть неэлектрические нервные системы. Поэтому я думаю, что настоящие прорывные исследования в нейробиологии придут оттуда, откуда их не ждали — из исследований метаболизма и сигнальных путей нейронов, а не из картирования коннектомов и прочих подобных проектов.
Беседовал Алексей Паевский
Powered by WPeMatico
